Меню сайта
Наш опрос
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
| Главная » Статьи » Мои статьи |
| На запросы правоохранительные органы почти всегда отвечают лаконично, а если быть точным, вообще стараются отвечать не по существу. Хотя ответы присылают исправно. Ответ начальника Главного следственного управления ГУВД Новосибирской области Николая Патапени на запрос о нюансах уголовного дела, которое возбуждено в отношении директора медицинского центра НГМА Елены Гончаровой, по сути сводился к тому, что дело это покрыто мраком тайны следствия. Правда, на один вопрос, по какой статье УК РФ возбуждено уголовное дело, полковник все же ответил. Оказывается, Елене Гончаровой, акушеру-гинекологу высшей категории, имеющей два высших образования, инкриминируют покушение на преступление и подделку документов. Речь идет о незаконной выдаче водительской справки некоему гражданину. Выдача одной поддельной справки, конечно, не тянет на полноценное уголовное дело. Полиции необходим масштаб. Видимо, поэтому в медицинском центре 8 февраля этого года провели тотальный обыск. Его свидетелями стали сотрудники и посетители центра, которых долгое время не выпускали из здания. Обыск был проведен, по словам очевидцев, небрежно, если не сказать жестче. В кабинете директора медицинского центра Елены Гончаровой была изъята гора документации. При этом сотрудники полиции привели кабинет в состояние хаоса, поскольку о каком-либо аккуратном обращении с чужим имуществом и речи не шло. В кабинете врача-гинеколога Аллы Канн оперативники изъяли личную печать доктора. Ее работа была парализована. Кроме того, милиционеры изъяли оригиналы договоров центра со своими партнерами. При этом на просьбу снять копии, ответили отказом. Также в центре был изъят системный блок, в котором находится реестр клиентов с диагнозами, что является конфиденциальной информацией. Были опечатаны кабинеты, в том числе помещение архива. В центр на медицинское обслуживание не смогло попасть несколько десятков человек. В частности, беременная женщина, которая ходит на постоянные процедуры. Врачи и клиенты центра в шоке от такой «работы» полиции. Руководил «мероприятием» оперработник полиции Октябрьского района Новосибирска Борис Сазонов. Постановление на обыск, по словам директора центра Елены Гончаровой, был подписано следователем Евгенией Гасаевой. (Сейчас дело передано другому следователю). Я пытался связаться со следователем Евгенией Гасаевой. Она отказалась разговаривать, сославшись на свою болезнь. Поэтому было решено пойти официальным путем. Запросить информацию об обыске в медицинском центре у полицейских руководителей. Вопросы, в общем-то, были простые. Предлагал ли сотрудник Октябрьской тогда еще милиции Сазонов, который проводил обыск, добровольно выдать подлежащие изъятию предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела, в соответствии со статьей 182 УПК РФ (Основания и порядок производства обыска)? Почему в протоколе не были описаны индивидуальные признаки документов и предметов, изъятых во время обыска в медицинском центре НГМА? В ходе обыска были изъяты оригиналы документов. Почему сотрудник Октябрьской милиции Сазонов не дал возможности снять с них копии? Почему следователь и оперативные работники блокировали работу центра НГМА? До сих пор опечатано служебное помещение в центре, где находятся необходимые для работы центра материалы и оборудование, в том числе, архив. В ходе обыска была изъята личная печать врача-гинеколога Аллы Канн, что явилось препятствием для работы. С чем это связано и почему печать до сих пор не возвращена? На все эти вопросы полковник Николай Патапеня не ответил, сославшись на пресловутую тайну следствия. Если бы в своем ответе полковник не перечислил вопросы, которые были заданы в его адрес, можно было бы списать его отписку на невнимательность самого полковника или исполнителя, который готовил ответ. А в этом случае ответ выглядит более многозначительно. Вопрос о том, предлагал ли оперативник Сазонов добровольно что-либо выдать, преследовал одну цель – понять, насколько корректно с точки зрения закона проводился обыск. Эта норма прописана в статье 182 УПК РФ. Предложение о выдаче интересующих следствие документов и предметов обязательно для того, кто руководит обыском. О какой тайне следствия здесь можно вести речь? Очевидцы, в том числе директор медицинского центра Елена Гончарова, утверждают, что, изымая чистые бланки водительских медицинских справок, в протоколе не было указано, что они чистые. То, что опер Борис Сазонов не распорядился, чтобы был описан этот «индивидуальный признак», является прямым нарушением нормы УПК РФ. Вопрос запроса «таил» в себе намерение выяснить: почему такое произошло? Может быть, оперативник Сазонов забыл об этой норме закона или не знал. Всякое может быть. А может сделал это намеренно? Описание индивидуальных признаков изъятых документов и предметов – это требование закона. Почему полковник Патапеня пытается убедить меня, что это тайна следствия? Кстати, ведь Николай Патапеня начал свою карьеру младшим следователем, что называется с низов. За пять лет, как пишется на сайте ГУВД НСО, Николай Кириллович прошел путь от следователя до начальника отделения по расследованию преступлений в рыбной отрасли при УВД Камчатской области. В 1999 году окончил Дальневосточный юридический институт МВД России по специальности «Юриспруденция». Неужели знаний, полученных в институте, и опыта следственной работы полковнику не хватило, чтобы определить, какие из вопросов касались процедуры обыска, а какие – тайны следствия? Может быть, суд поправит Николая Кирилловича? Автор намерен через суд получить от полковника интересующую информацию. | |
| Просмотров: 1885 | Комментарии: 4 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
