Меню сайта
Наш опрос
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
| Главная » Статьи » Мои статьи |
| Возмещение ущерба от преступления потерпевшей стороне и раньше было действием, желательным для условно-досрочного освобождения. Непременным же условием выхода на свободу являлось отсутствие нарушений и положительные характеристики осужденного, выданные ФСИНовской администрацией. Если поправки в Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы будут приняты, это условие сохранится, но теперь в суд, решающий вопрос по УДО, обязательно нужно будет направлять документы, подтверждающие выплату денег потерпевшим. На данный момент схема компенсации может выглядеть примерно так: родственники заключенного собирают сумму, значащуюся в иске, перечисляют ее на счет арестанта в колонию, и он, действуя через сотрудников ФСИН, погашает свою «задолженность» перед потерпевшими. Именно таким образом добивались УДО нацболы, осужденные в 2005 году за «захват» Минздрава. Ведомство было признано потерпевшей стороной, и стоимость поцарапанных лимоновцами министерских дверей оплачивали их друзья и семьи. При этом сами заключенные шитьем ватников и обстругиванием досок требуемую по иску сумму, разумеется, не заработают. Тяжесть выплат ложится на родственников, и так разоряющихся на адвокатов, таскающих продуктовые передачи, без которых в тюрьме и в колонии трудно выжить. Это еще хорошо, если у арестанта на воле есть семья и друзья, которые не отвернулись от него. А ведь часто бывает, что человека, оказавшегося за решеткой, все бросают, и платежеспособность у него нулевая. Раньше для осужденного, претендующего на УДО, формально было необходимо лишь прилично вести себя в местах заключения, не нарушать режим, показать, что он не представляет общественной опасности, а выплаты потерпевшим являлись лишь дополнительным благоприятным обстоятельством. Теперь без выплаты денег придется сидеть до конца срока. Получается замкнутый круг: осужденному, чтобы загладить вину перед потерпевшим, нужно как можно скорее выйти на свободу и заработать деньги, а чтобы выйти на свободу, нужно заплатить деньги потерпевшему. При этом никаких условий, чтобы нормально зарабатывать, в колониях нет. В каждой колонии есть свои производства, но платят там копейки. Поэтому вызывает горькую улыбку минюстовская пояснительная записка к законопроекту, в которой сказано, что новое требование по условно-досрочному освобождению «станет для осужденного стимулом его трудовой деятельности и совершения иных действий, направленных на возмещение потерпевшему вреда, причиненного преступлением». Готовы ли Минюст и ФСИН создать в колониях условия для нормальных, хотя бы по среднероссийским меркам, заработков? Вряд ли, потому что в той же пояснительной записке сказано, что «принятие указанного законопроекта не повлечет дополнительных расходов, покрываемых за счет средств федерального бюджета». Наверное, вся надежда на то, что заключенный будет терроризировать по телефону находящихся на воле маму, папу и жену, чтобы они искали деньги? Именно это является теми самыми «иными действиями», стимулировать которые хочет Минюст? Мы кого все-таки наказываем — преступника или его семью? Реализация условно-досрочного освобождения на практике и раньше была очень коррупционноемким делом и открывала поле для различных злоупотреблений. Администрация тюрьмы или колонии обладает неограниченными возможностями для того, чтобы заблокировать применение УДО к человеку, чей выход на волю по тем или иным причинам нежелателен. Достаточно поместить его в штрафной изолятор за курение в неположенном месте или за забытые где-нибудь не там тапочки. Есть вероятность, что и предлагаемые поправки будут работать на эту же цель. Не хотите, чтобы осужденный вышел по УДО, — вкатайте ему совершенно неподъемную сумму ущерба. Те же Ходорковский и Лебедев, например, в том случае, если бы новые нормы работали уже сейчас, для запуска процедуры УДО должны были бы выплатить рыночную стоимость 350 млн тонн нефти. И не потребуется осуществлять провокации «на зоне», в бараках, чтобы испортить личное дело арестанта липовыми взысканиями. Михаил Фролов, член Общественной наблюдательной комиссии при Федеральной службе исполнения наказаний России Условно-досрочное освобождение и возмещение ущерба пострадавшей от действий преступника стороне — две разные вещи. Действительно, УДО — это инструмент, в котором заинтересованы не только осужденный, но и администрация места заключения. Ведь для того, чтобы содержащийся в местах лишения свободы гражданин вышел раньше, он должен вести себя примерно в течение всего срока отбывания наказания. И если он, едва придя в колонию, совершает какой-либо проступок, этот факт будет рассматриваться комиссией по УДО через три, пять, девять лет. Пусть даже в течение всего этого времени осужденный и вел себя хорошо. Предложенные поправки идут вразрез и с планами руководства России максимально «разгрузить» места лишения свободы, выпустив по УДО действительно раскаявшихся, некогда оступившихся россиян. Здесь вопрос необходимости возмещения ущерба, назначенного судом, может застопорить процесс досрочного освобождения. Инициативу Министерства юстиции можно понять — чиновники заботятся об интересах пострадавшей в результате преступления стороны. А следить за тем, как осужденные компенсируют ущерб, легче, когда они находятся за колючей проволокой, на виду. Однако ситуация с трудовой занятостью в местах лишения свободы сегодня плачевная. Осужденные, может быть, и были бы рады возместить ущерб самостоятельно, но колоний, в которых налажено крепкое производство, где работники получают достойные деньги даже в масштабах страны, — единицы. В основном осужденные вынуждены довольствоваться низкооплачиваемой работой, да и то если она вообще есть. Когда ущерб определен несколькими десятками тысяч рублей, можно хоть как-то, с помощью, например, семьи, если она есть, погасить половину суммы. Но что делать осужденному, если ущерб суд оценил в сотни тысяч рублей или миллионы? Собрать даже часть денег, которые будут необходимы, если предложение Минюста примут, станет крайне трудно или даже невозможно. В этой ситуации на свободе осужденному условно-досрочно будет намного легче расплатиться с жертвами или родственниками жертв его преступления. Конечно, здесь необходимо организовать четкий контроль за бывшим осужденным, за тем, как регулярно и насколько в срок он делает выплаты. Это как раз вопрос — вопрос контроля за выполнением гражданами, оказавшимися на свободе, своих обязательств, — от решения которого пытается уйти Минюст, внося такие предложения. Материал подготовили: Роман Попков, Сергей Шурлов, Александр Газов Источник: http://Возмещение ущерба от преступления потерпевшей стороне и раньше было действием, желательным для условно-досрочного освобо | |
| Просмотров: 1159 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
